Воскресенье, 2 октября — неделя 15-я по Пятидесятнице.
Разговор с книжником. (Мф.22, 35-46)
Апостол Иоанн говорит: Кто утверждает, что он любит Бога, тогда как презирает своего ближнего, — лжец; как, — говорит Иоанн, — ты можешь сказать, что любишь Бога, Которого не видишь, когда не проявляешь никакой любви к человеку, который тебе видим? Эти слова Иоанна основаны на сегодняшнем чтении: на вопрос законоучителя, какая большая заповедь, Христос указывает, что первая заповедь о любви к Богу, но вторая подобна ей, и что в в этих двух заповедях содержится весь закон и все учение пророков. Без любви к Богу любовь к ближнему не может быть полной, совершенной, потому что только познавая Бога и Его любовь к нам, мы можем узнать, что такое поистине любить; и только научившись от Бога этой любви, мы можем возлюбить и ближнего своего, как Бог нам велит, всем сердцем, всей душой, всей жизнью. Эти слова Спаситель прилагает к нашей любви к Богу; но наша любовь к человеку должна быть подобна ей. Что же значит «возлюбить Бога всем сердцем», всей душой, всей мыслью — а в другом Евангелии еще сказано «всей крепостью своей»? Сердцем возлюбить Бога — это не значит возлюбить Его сентиментально, переходить от переживания к переживанию: это значит отдать Ему свое сердце, то есть узнать в Нем Того, Кто представляет в жизни — твоей, личной — самую высокую, самую святую ценность, и, узнав это своим нутром, всеми глубинами своими, сердцевиной своего бытия, сделать служение Ему и исполнение Его воли центральной целью жизни. И Христос говорит: Кто Меня любит, тот сохранит Мои заповеди… Он не говорит, что кто Его любит, будет переходить от чувства к чувству; Он говорит о чем-то гораздо более строгом: если Я для тебя значу самое драгоценное, если Мое значение для Тебя так велико — тогда Моя воля, то, чем Я живу, то, ради чего Я человеком стал, то, ради чего Я умер, должно быть для тебя самым важным — и не только на поверхности жизни, но в самых глубинах твоих. Всей душой призваны мы возлюбить Бога: слово «душа» и тут и в других местах значит «жизнь», всей жизненной силой своей и всем творчеством жизни своей должны мы любить Бога. Именно как Христос сказал: Кто Меня любит, тот Мои заповеди сохранит. А для этого нужно не только чувством, но всем умом, всей мыслью любить Бога. Но как можно любить Бога? Большей частью — в ближнем своем: любить Бога тем, чтобы быть на земле, среди людей, Его взором, Его лаской, Его милосердием, Его состраданием, той радостью, и светом, и вдохновением, которые Он может принести людям. Поэтому обе заповеди неразрывно друг с другом связаны: Возлюби ближнего, как сам себя. И тут встает вопрос: что же значит «Как сам себя»?. В каждом из нас есть разные слои бытия: есть поверхностный слой, себялюбивый, эгоистичный, тот слой, который способен на жадность, на ненависть, на трусость и на поверхностную любовь, ту, которую можно выразить словами: Я люблю…- где слово «я» в центре всего, это та любовь, которая ищет в своем предмете радость наслаждения, но которая неспособна идти на жертву, даже просто на уступку. А есть в нас другой, глубинный слой, который подымается в нас тогда, когда перед нами встает что-то большое, трагическое: будь то радость, слишком большая, чтобы вместиться в душе, или горе, слишком глубокое, чтобы найти слова или слезы для своего выражения. На этой глубине живет мое настоящее «я», то «я», о котором один писатель говорил, что мы должны помнить, что наша настоящая природа не в нас, а выше нас, и мы как бы больше себя самих; что если мы ставим вопрос о том, что же я? — то мы должны ответить: Образ Божий. И вот нам надо постоянно выбирать: кого же мы любим в себе? То мелкое, жадное, трусливое, ничтожное «я», или, наоборот, того, кто живет в моих глубинах и способен на самый великий подвиг, на самую изумительную красоту жизни? И, конечно, выбор должен быть сделан в пользу нашего величия, а не нашего ничтожества. И вот, любить ближнего, как самого себя, — это призыв научиться видеть в каждом ближнем не ничтожество его, а возможное его величие. И этому величию служить, чтобы вырос человек в полную меру своего величия и красоты. И тогда исполнится заповедь, и тогда сольются обе заповеди, потому что служа этому глубинному человеку, которого Апостол Петр называет «сокровенный человек сердца» — то есть, глубин — мы одновременно служим Богу, мы Ему поклоняемся в Его образе, и помогаем этому живому образу стать тем, что задумал Господь, чтобы из мечты Божией выросла полная, торжествующая и дивная реальность. (Митрополит Сурожский Антоний)
1 октября — Международный день пожилых людей
«Жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь…» (Втор.30:19)
Подумайте, каков бы был каждый момент нашей жизни, если бы мы знали, что он может стать последним. Как бы мы поступали в наших взаимных отношениях, если бы настоящий миг был единственным в нашем распоряжении и если бы этот миг должен был выразить всю нашу любовь и заботу? Мы жили бы с напряженностью и с глубиной, иначе нам недоступными. И мы редко сознаем, что такое настоящий миг. Мы переходим из прошлого в будущее и не переживаем реально и в полноте настоящий момент. Таким образом, смерть, память о ней — как бы единственное, что придает жизни высший смысл. Жить в уровень требований смерти означает жить так, чтобы смерть могла прийти в любой момент и встретить нас на гребне волны, а не на ее спаде, так, чтобы наши последние слова не были пустыми, и наше последнее движение не было легкомысленным жестом. Это говорит о том, что необходимо готовиться к смерти через суровый, но освобождающий нас процесс примирения со всеми, с самим собой, с собственной совестью, с настоящим и прошлым, с событиями и людьми и даже с самой грядущей смертью. Это целый путь, на котором мы примиряемся, как говорит святой Исаак Сирин, с нашей совестью, с ближними, даже с предметами, которых мы касались, — так чтобы вся земля могла сказать нам: «Иди в мире», и чтобы мы могли сказать всему, что представляла для нас земля: «Оставайся с миром, и пусть будет на тебе Божий мир и Божие благословение». Невозможно войти в вечность связанным, опутанным ненавистью, в немирном состоянии если мы хотим достичь этого в то короткое время, которое грядущая смерть нам оставляет, очень важно рассматривать всю нашу жизнь как восхождение — восхождение к вечности, не как смертное увядание, а как восхождение к моменту, когда мы пройдем тесными вратами смерти в вечность, — не совлекшись временной жизни, но, по слову апостола Павла, облекшись в вечность (2Кор.5,4). (Митрополит Сурожский Антоний)
Душе моя, восстани, что спиши? (Великий Канон Андрея Критского) (Продолжение. Нач. в № 63, 65, 66)
1.Вера. 2. Нелицемерная любовь к Богу и людям. 3.Пост. Четвертая добродетель – воздержание, матерь и союз всех добродетелей. Если удержишь чрево, войдешь в рай, ибо воздержание есть убийство греха, удаление от страстей, начало духовной жизни и ходатай вечных благ. Напротив, пресыщение лишает человека духовного дарования, потому что сытость чрева ко сну клонит его и возбуждает в нем скверные помыслы, и он не может совершать бдение; ни чтением, ни рукоделием заниматься и никакого доброго дела исполнять. (Преподобный старец Паисий Величковский)
«Возобладай над чревом, пока оно над тобой не возобладало, иначе и воздержание кончится стыдом. Мужеством приобретается победа». (Преподобный Иоанн Лествичник)
«Милости хочу, а не жертвы» (Мф.9,13)
Весь смысл поста – в добровольном воздержании и ограничении себя. В качестве примера мудрого отношения к посту приводим случай из жизни Пахомия Великого. Посетив один из основанных им монастырей, он услышал жалобу от молодого инока, что за последнее время им перестали варить горячую пищу. Прп.Пахомий выяснил, что это было распоряжение главного повара, который заставлял поваров вместо приготовления пищи плести рогожи. Прп.Пахомий глубоко огорчился этим самоволием и приказал сжечь приготовленные поварами 500 рогож. Прп.Пахомий сказал повару, что ему следовало бы, наоборот, готовить кушанья разных видов и варить всякие плоды, чтобы доставлять братьям возможность добровольно отказаться от них, учась обуздывать свои желания и что его (Пахомия) более всего беспокоит то, чтобы братия не предались унынию от непривычной для них строгости жизни, а немощные из них не ослабели бы телом. (Н.Е.Пестов)
«Истинно блажен и троекратно блажен, кто соблюл воздержание; потому что воздержание – подлинно великая добродетель. Но послушайте, до чего воздержание простирается, во что ценится и в чем требуется? Так есть воздержание в языке – не говорить много и не говорить пустого, владеть языком и не злословить. Есть воздержание и в слухе — владеть слухом и не поражаться пустою молвою. Есть воздержание и для глаз – не смотреть внимательно на все приятное и на что-либо неприличное. Есть воздержание в раздражительности – владеть гневом и не вдруг воспламеняться. Есть воздержание от славы – не превозноситься, не искать чести и не надмеваться. Есть воздержание помыслов – не склоняться на помысл обольстительный и не услаждаться им. Есть воздержание в снедях – владеть собой и не выискивать снедей, не есть не вовремя. Есть воздержание в питии – не ходить на пиры, не пить вина без нужды, но, если можно, и воды. Есть воздержание в пожелании и в порочном сластолюбии – владеть чувством, не исполнять воли плоти, но обуздывать страсти страхом Божиим. Ибо тот поистине воздержен, кто вожделевает оных бессмертных благ и, к ним устремляясь умом, отвращается от плотского вожделения, гнушается плотоугодием, не пленяется телесною наружностью, не услаждается приятным для обоняния, не уловляется словами лести. Кто истинно мужествен и воздержен и блюдет себя для оного безмерного упокоения, тот воздерживается во всяком помысле и всякое пожелание преодолевает вожделением лучшего и страхом будущего века» (Преподобный Ефрем Сирин)
